Баку

«Россиянин?» - с неожиданной радостью произнес таможенник, выхватив мой фейс из потока пассажиров рейса Тбилиси-Баку. «Проходи!» - оппаньки, вот ведь как. А мне говорили, что здесь россиян трясут. Впрочем, мне про Тбилиси то же говорили. А я там прошел так, что не заметил, где у них там таможня была. Полный светлых и почти братских чувств к народам Кавказа (тогда я еще употреблял эту несуразную формулировку - сейчас понимаю, что сказать так будет настолько же нелепо, насколько сказать, допустим «народы Скандинавии»), довольный, выкатываюсь в зал ожидания. Не встречают. Ну, посижу пока, встретят, ничего. Еще минут через десять какой-то мужик из круживших по залу извозчиков направляет свою активность на меня. Что, должны встретить, а не встретили? Так бывает, брат. Брат, поедем, брат. Куда ехать, знаешь? «Нет», говорю. А телефон знаешь? Щас позвоним, адрес выясним. «И телефон не знаю». А давай я тебя до Интуриста довезу, там как раз переговорный пункт есть, оттуда к себе в Москву позвонишь, адрес спросишь. «Так у меня и денег нет». Мужик, огорченный, отошел.

Но не насовсем. Еще через минут десять меня объявляют по громкой связи, пройдите в ВИП, пассажир Корнеев. Спросивши у того же мужика, где у них тут ВИП, двигаюсь. Мужик за мной. Останавливает дядя в форме (не то таможенник, не то пограничник, черт их там с их новыми мундирами разберет), и с ним майор милиции (у этих серый цвет формы ни при каком режиме не меняется). «Вы Корнеев?» - строго спрашивают. Мужик тот, что ко мне со своей тачкой привязался, начинает трещать что-то на своем, мол, пустите человека, его в ВИП вызывают. Дядя в мундире, игнорируя эти излияния, говорит мне очень тихо и серьезно: «Мне тут звонил один товарищ из управления охраны президента, говорил, что должны были Вас встретить, но не получилось». Фига себе! Ну, думаю, охрана президента-то чего меня собралась встречать? Чай, не к Алиеву в гости приехал. Но вообще лестно, лестно. «Но Вы не беспокойтесь», - продолжает мундир. «Вот товарищ (кивая на майора), он Вас отвезет». Мужик, тот, что рядился меня отвезти, семеня за мной, на ходу делает мне признание. Первый раз, говорит, вижу, чтобы человек приехал в незнакомый город, не зная к кому, не зная куда, не зная номера телефона, да еще и без денег. Хотел было ответить ему в шутку, что те, кого встречает президентская охрана, о таких мелочах не беспокоятся, но вместо этого подумал про себя, «да, блин, логистика, бубенть...»

Короче говоря, когда мы с этим майором еще через час запарковались у нашего бакинского офиса, выяснилось, что мундирный старичок не так понял. Офис-то действительно напротив здания алиевской охраны, и называлась эта охрана именно как ориентир. В офисе все уже в сборе (скорее еще в сборе, так как время недетское). Вся команда - араб Мохаммед, грузин Мамука, азербайджанец Фазиль и Таня. Так сказать, полный евразийский интернационал. За наездами на меня типа «ну что же ты не позвонил, ну откуда же мы знали», Фазиль (наш партнер) из жалости ко мне и из общей галантности меняет тему и предлагает продолжить вечер где-нибудь. Как всегда в таких случаях, при абсолютном разброде мнений, предложивший, то есть Фазиль, берет инициативу в свои руки и сам определяет, куда мы едем.

Еще через полчаса, усталые, но довольные, мы останавливаемся у большого по-восточному ярко оформленного и подсвеченного здания. Оказывается, ресторан. Из серии неприятных мне больших зальных ресторанов. Кайфа еды в таких навороченных столовых я никогда не пойму. Оказывается, еще и концерт. И «Hi-Fi» приедут.

В вестибюле Фазиль торжествующе оглядел скисших нас остальных:
- Ну, как, нравится?
- СЛИШКОМ ШУМНО, - громко и с мрачным видом огласил скрытые чувства общества неполиткорректный Мамука.
Из-за огромных дверей действительно что-то бухало и грохало, сопровождаемое текстом ... русского воровского шансона, правда, с азербайджанским акцентом. Певца, как потом выяснилось, звали Мамед Бакинский (sic!). Дурдом какой-то. Фазиль-то, каков - вроде по жизни интеллигентный и скромный человек. Ну, да Бог с ним. Есть-то где-то надо, и дареному коню в зубы не смотрят. Проходим за один из «центровых» столов, так сказать, в партере. За остальными столами (амфитеатр и бельэтаж) уже полно народа, мужики чуть ли не в смокингах и дамы в декольте. Мы, конечно, ни в каких не в смокингах, при галстуке вообще один Мохаммед. Я-то вообще, как ехал и летел весь день - в милых сердцу тертых 501-ых (blue stonewash, regular fit, button-fly, 34/34) и в серой обдергайке Dickies из той серии, что B.Elk для путейцев в свое время заказывал. Единственное, что не дает считать это стопроцентно исподним - кармашек на груди. Посему пересекаю зал чуть ли не рысью. Пока зал настороженно разглядывал невесть откуда взявшихся и к тому же возмутительно одетых гяуров, мы, перекрикивая Мамеда Бакинского, пообщались с официантами насчет заказа, я так ничего и не понял, но опять понадеялся на Фазиля - человек бывалый, порядочный, короче, не подведет.

Не подвел. Через минут двадцать жить стало проще. Во-первых, шансонье Мамед уступил сцену какому-то театрализованному действу на манер пантомимы. Во-вторых, конферансье стал местами переходить на русский язык, поняв, что скучные непонимающие рожи за одним из партерных столов - не лучшее украшение праздника. В-третьих (вот она, интеллигентность-то!) на столе образовался, помимо всего прочего, сосуд с традиционно приветствуемым классическим 40-градусным напитком, причем уважаемой марки. Пошли тосты. Мамука на левом фланге мрачнел, но не сдавался. В центре Фазиль развлекал Таню разговорами. На правом фланге Мохаммед, не терявший рабочего настроя, дистанционно знакомил меня с присутствующими celebrities и даже dignities. В непосредственном соседстве от нашего стола обнаружились, помню, два президентских внука, по отдельности, каждый со своей тусовкой. Один из них был на вид совсем еще школьник класса так из восьмого-девятого, но уже с girlfriend. По внешним данным и по неподвижности лица девушка походила на увеличенную фотографию с обложки глянцевого журнала.
Hi-Fi не приехали, но вечер все равно удался. Следующие несколько дней прошли в бесконечном поглощении изумительно вкусной и разнообразной еды, церемонных визитах на разные объекты инвестирования наших партнеров и клиентов, беспрестанных обращений «Максим-бей», «Татьяна-ханум», и закончились тем, что «бей» и «ханум» под занавес оказались с двумя коврами (политкорректно сданных завхозу московского офиса Володе), пятью (5-ю) КИЛОГРАММАМИ чая местной фасовки (не менее политкорректно сданных в бакинский офис, дабы и дарителей не обидеть отказом, и казенные расходы на офис сапплайз сэкономить), несколькими килограммами прекрасной икры (это уж мы никому не сдали) и ... нет, слава Богу, на фабрике растительного масла нам ничего не подарили - там был санитарный день, а все произведенное за прошлые дни уже увезли на склад. В аэропорт мы ехали уже с опозданием, но туда уже позвонили, и рейс благополучно задержался из-за нас, правда, всего минут на 10-15. Водитель бронированного 740-ого BMW вез нас туда с такой скоростью, что даже постоянно ездящий с этой машиной охранник временами тихонько одергивал шофера за рукав - потише, мол. Все встреченные нами светофоры и их красные сигналы были без тени сомнения игнорированы.

Это потом, в свой второй приезд, я узнал, что есть и другой Баку, без бронированных лимузинов и залитых светом концертно-обеденных залов, Баку веселых ночных кафе с ужином за 5 долларов (я брал только кебаб-ассорти плюс салаты, плюс, конечно, «Семь красавиц» - вино такое), Баку, в котором я намеренно заблудился в старом городе и с удивлением обнаружил себя в крепости, напротив дворца Ширваншахов, Баку, в котором много (честное слово, до противности много) русской речи на улицах. В демонстрационном раскопе около старой башни были видны тысячелетней давности плиты с письменами на забытых языках - надписи я разобрать не мог, но на одной из плит был вырезан большой красивый крест. Рядом играли дети в свете прожекторов, подсвечивавших башню. Улицы были опрятны и имели, с позволенья сказать, колониальный вид - т.е. как бы вид города, созданного в Азии с милой претензией не «европейскость». Воздух был пьянящим. В сочетании с неизбежной рабочей реальностью утра и дня, с длинными неприятными митингами в Управлении железной дороги и т.д. и т.п., пожалуй, можно остановиться на определении Баку как еще одного Города все на той же «планете людей», как называл ее Сент-Экзюпери - Города со своей красотой и своими заморочками, со своей скукой и своими страстями. Не сравнить, конечно, не с чем и ни с чем не спутать - одним словом, Баку.